"Сумашествие - обратная сторона силы для слабых. Те у кого есть сила мыслят и реагируют иначе, они сильные...а слабым этого не понять..." (с) D'iorre
«Когда судьба ведет тебя в неизведанные дали,
ты, по неволе, начинаешь задумываться
а что там, за тем небом?» (с)
Что завело его в эту глухую часть леса, мог знать лишь сам Гхорн¹. И то навряд ли, ему обычно нет дела до, как он любит выражаться, «безмозглых вояк». Воин — это не только гора мышц, дури и безумия, но еще и стратег, писатель, философ,а иногда даже Бог. Все эти предвидцы, чтецы судьбы и прочая шушера его раздражали, они слишком много из себя строили, ну или хотя бы делали вид, что стоят всех этих жертвоприношение и слепого поклонения. Хаарно не верил в судьбу, быть может в этом была своя истина, но чем не судьбаносна эта его прогулка? Вскрик ворона привлек его внимание и заставил повернуться лицом в заходящей за горизонт Эриолл. Объятая сиянием — таково было имя этой звезды. Древние умели слышать песнь Эа и знали имя десятков звезд, они слышали рождение и гибель Миров, они были и нынешнее поколение не должно забывать то, что Древние дали им. Уже поблекшие лучи Эриолл «сжигали» деревья своим сиянием. Это выглядело прекрасно и одновременно жутко, Хаарно до сих пор просыпается от кошмаров, в которых его Мир сгорал в ночном зареве пожара. Воин тряхнул головой, отгоняя наваждение, от чего рыжие пряди чуть колыхнулись, словно пытаясь слиться воедино с лучами звезды. Взгляд его серых, словно сумрак, очей сфокусировался на безлиственном древе, что стояло в пять десятков шагов от него, на ветке которого сидела черная птица. Что-то в груди Хаарно сжалось и подало зов «иди туда». Ох как он не любил подобные ощущение... Хаарно вообще много чего не любил, за исключение трех вещей: оружие, достойный противник и выпивка; но вскоре этот список должен был пополниться. Пока он шел к древу, вокруг стояла тишина, какая обычно остается после битвы, в ней замирают смерть, боль, страх. Всё это настораживало, от чего левая рука Хаарно легла на рукоять меча, что мерно покачивался в ножнах на поясе. «Воин не должен расставаться с оружием даже в мирное время, потому что по сути его не существует» - этой фразой каждый раз, этот мудрый и опытный воин, начинал свои занятия с учениками. Она была его молитвой. Ни шороха листвы, ни писка лесных грызунов, ни пения голосистых птиц — ничего не звучало в воздухе, будто лес умер, и произошло это после вскрика ворона. Не без опаски, Хаарно наконец приблизился к мертвому дереву. Искры лучей Эриолл сияли на его ветвях, покрытых льдом. Зрелище это привело воина в изумление, не смотря на то, что многое он поведал за свою сотню лет. Битвы с магами внушали восхищение и своими глазами видел он, что может сделать умелый карсокэс², но чтобы природа вела себя так... И не сразу заметил он сверток ткани черной, на который неотрывно смотрели «янтари» ворона, что сидел неподвижно на ветке замерзшей. Но только Хаарно протянул руки к свертку, черная птица с громкими криками взмыла в небо, лишь перо его мерно плыло по глади воздушной, опускаясь на землю. «Не добрый знак принес мне Хэйс³» - подумал Хаарно, разворачивая ткань мягкую. Глазам его предстал младенец с белыми волосами и «снежной» кожей, лишь брови были смолянисто-черные, как перо, которое легко младенцу на грудь.
- Кто же мог оставить тебя тут? - сердце сжалось, пока Хаарно смотрел на младенца.
Несмотря на всё, что он пережил, на холод не только в его сознании, но и душе, он проникся странным теплым чувством к этому ребенку, что невообразимым образов очутился тут. И только он взял сверток в руки, как малыш открыл глаза, полностью черные, будто из Тьмы были созданы они, смотря прямо в глаза Хаарно. Мир вокруг поблек. Мертвая тишина давила на перепонки так, что те были готовы вот-вот лопнуть. Сознание наполнилось миллионами криков, наполненными болью, страданием, мольба о смерти. Комок подступил к горлу, хотя желудок будто выворачивался наизнанку. Хаарно почувствовал, как Шарх4 дышал ему в затылок. Чтобы выжить, нужно было свершить невозможное усилие воли. Держа младенца на одной руке, второй он попытался прикрыть его глаза. Каждое сокращение мышцы сопровождалось болью, словно иголки вонзались в них. Восприятие окружающего Мира покидало его, сознание падало на самое «дно» Бездны. Хотелось упасть на колени и молить Богов о том, чтобы Шарх был милостив и всё это закончилось. Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть... «Пока ты стоишь на ногах, пока воздух, даже обжигая, наполняет твои легкие — борись». Ладонь Хаарно прервала их зрительный контакт и он сразу же почувствовал, как её обожгло. «Перья» черного пламени мелькнули меж его пальцев и тут же исчезли. Его тут же вырвало в сторону слизью смешанной с кровью. Непонятным чудом он остался жив, продолжая накрывать лицо младенца обожженной ладонью. И боль эта была ничем, по сравнению с тем, что он испытал всего пару минут назад. Хаарно не знал почему, но он не мог оставить ребенка здесь, а должен был забрать его.
- Я нарекаю тебя Нейран — Дьявол Бездны. - хриплым, слабым голосом произнес он, на ватных ногах удаляясь от ледяного дерева.
Черная фигура, что наблюдала за происходящим из тени других деревьев, растворилась дымкой черной, словно и не было её там. И в тот же миг разнеслось взявшимся из неоткуда эхом «Нейран,Нейран,Нейран...», будто соглашаясь на то, как нарекли сына её. «И пришел он в Мир на закате светила и восходе ночи» - повторялась одна и та же мысль в голове Хаарно.
ты, по неволе, начинаешь задумываться
а что там, за тем небом?» (с)
Что завело его в эту глухую часть леса, мог знать лишь сам Гхорн¹. И то навряд ли, ему обычно нет дела до, как он любит выражаться, «безмозглых вояк». Воин — это не только гора мышц, дури и безумия, но еще и стратег, писатель, философ,а иногда даже Бог. Все эти предвидцы, чтецы судьбы и прочая шушера его раздражали, они слишком много из себя строили, ну или хотя бы делали вид, что стоят всех этих жертвоприношение и слепого поклонения. Хаарно не верил в судьбу, быть может в этом была своя истина, но чем не судьбаносна эта его прогулка? Вскрик ворона привлек его внимание и заставил повернуться лицом в заходящей за горизонт Эриолл. Объятая сиянием — таково было имя этой звезды. Древние умели слышать песнь Эа и знали имя десятков звезд, они слышали рождение и гибель Миров, они были и нынешнее поколение не должно забывать то, что Древние дали им. Уже поблекшие лучи Эриолл «сжигали» деревья своим сиянием. Это выглядело прекрасно и одновременно жутко, Хаарно до сих пор просыпается от кошмаров, в которых его Мир сгорал в ночном зареве пожара. Воин тряхнул головой, отгоняя наваждение, от чего рыжие пряди чуть колыхнулись, словно пытаясь слиться воедино с лучами звезды. Взгляд его серых, словно сумрак, очей сфокусировался на безлиственном древе, что стояло в пять десятков шагов от него, на ветке которого сидела черная птица. Что-то в груди Хаарно сжалось и подало зов «иди туда». Ох как он не любил подобные ощущение... Хаарно вообще много чего не любил, за исключение трех вещей: оружие, достойный противник и выпивка; но вскоре этот список должен был пополниться. Пока он шел к древу, вокруг стояла тишина, какая обычно остается после битвы, в ней замирают смерть, боль, страх. Всё это настораживало, от чего левая рука Хаарно легла на рукоять меча, что мерно покачивался в ножнах на поясе. «Воин не должен расставаться с оружием даже в мирное время, потому что по сути его не существует» - этой фразой каждый раз, этот мудрый и опытный воин, начинал свои занятия с учениками. Она была его молитвой. Ни шороха листвы, ни писка лесных грызунов, ни пения голосистых птиц — ничего не звучало в воздухе, будто лес умер, и произошло это после вскрика ворона. Не без опаски, Хаарно наконец приблизился к мертвому дереву. Искры лучей Эриолл сияли на его ветвях, покрытых льдом. Зрелище это привело воина в изумление, не смотря на то, что многое он поведал за свою сотню лет. Битвы с магами внушали восхищение и своими глазами видел он, что может сделать умелый карсокэс², но чтобы природа вела себя так... И не сразу заметил он сверток ткани черной, на который неотрывно смотрели «янтари» ворона, что сидел неподвижно на ветке замерзшей. Но только Хаарно протянул руки к свертку, черная птица с громкими криками взмыла в небо, лишь перо его мерно плыло по глади воздушной, опускаясь на землю. «Не добрый знак принес мне Хэйс³» - подумал Хаарно, разворачивая ткань мягкую. Глазам его предстал младенец с белыми волосами и «снежной» кожей, лишь брови были смолянисто-черные, как перо, которое легко младенцу на грудь.
- Кто же мог оставить тебя тут? - сердце сжалось, пока Хаарно смотрел на младенца.
Несмотря на всё, что он пережил, на холод не только в его сознании, но и душе, он проникся странным теплым чувством к этому ребенку, что невообразимым образов очутился тут. И только он взял сверток в руки, как малыш открыл глаза, полностью черные, будто из Тьмы были созданы они, смотря прямо в глаза Хаарно. Мир вокруг поблек. Мертвая тишина давила на перепонки так, что те были готовы вот-вот лопнуть. Сознание наполнилось миллионами криков, наполненными болью, страданием, мольба о смерти. Комок подступил к горлу, хотя желудок будто выворачивался наизнанку. Хаарно почувствовал, как Шарх4 дышал ему в затылок. Чтобы выжить, нужно было свершить невозможное усилие воли. Держа младенца на одной руке, второй он попытался прикрыть его глаза. Каждое сокращение мышцы сопровождалось болью, словно иголки вонзались в них. Восприятие окружающего Мира покидало его, сознание падало на самое «дно» Бездны. Хотелось упасть на колени и молить Богов о том, чтобы Шарх был милостив и всё это закончилось. Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть... «Пока ты стоишь на ногах, пока воздух, даже обжигая, наполняет твои легкие — борись». Ладонь Хаарно прервала их зрительный контакт и он сразу же почувствовал, как её обожгло. «Перья» черного пламени мелькнули меж его пальцев и тут же исчезли. Его тут же вырвало в сторону слизью смешанной с кровью. Непонятным чудом он остался жив, продолжая накрывать лицо младенца обожженной ладонью. И боль эта была ничем, по сравнению с тем, что он испытал всего пару минут назад. Хаарно не знал почему, но он не мог оставить ребенка здесь, а должен был забрать его.
- Я нарекаю тебя Нейран — Дьявол Бездны. - хриплым, слабым голосом произнес он, на ватных ногах удаляясь от ледяного дерева.
Черная фигура, что наблюдала за происходящим из тени других деревьев, растворилась дымкой черной, словно и не было её там. И в тот же миг разнеслось взявшимся из неоткуда эхом «Нейран,Нейран,Нейран...», будто соглашаясь на то, как нарекли сына её. «И пришел он в Мир на закате светила и восходе ночи» - повторялась одна и та же мысль в голове Хаарно.